Право на забвение: может ли оно помочь детям?

«Право на забвение» — термин неофициальный, но под ним кроются вполне реальные правовые последствия. А именно – сделать так, чтобы унижающий человека контент более не был доступен посторонним людям. Простой механизм, опробованный в Европе, вступил в силу в России с Нового года, и разные круги с ним связывают разные ожидания. Само собой, что возникает вопрос о том, какую роль сможет сыграть новый закон в детской цифровой безопасности.

I. Что это такое.

«Право на забвение» — «народное» название правового механизма, позволяющего по упрощенной процедуре убрать из поисковиков выдачи ссылок на материалы, которые сообщают о человеке недостоверную информацию, неактуальные сведения или информацию о человеке, распространяемую с нарушением закона. «Пионером» подобной практики стал Европейский союз, затем она пришла и в Россию. По замыслу авторов механизма, он способствует поддержанию оборота персональных данных о гражданах в правовом поле и устраняет наиболее опасные для людей последствия соответствующих нарушений – в первую очередь киберунижения.

Еще до появления в России «права на забвение» народная молва связана с ним целый ряд ожиданий и мифов, из-за чего российский закон и сама концепция «права на забвение» иногда воспринимаются не тем, что они есть в действительности. Например,  самый распространенный миф – о том, что «право на забвение» позволит быстро удалять сам унижающий контент. К сожалению, это не совсем так. И в Европе, и в России речь идет только о том, что будут убраны ссылки на унижающий контент из результатов поиска в поисковике. Собственно, это уже очень много. Не секрет, что очень многие случаи киберунижения рассчитаны на неограниченную аудиторию, которая может лично не знать жертву – а разослать «всем, кому попало» ссылки на «жареную» страницу просто не получится. Для этого надо быть спамером, да и то массовые рассылки сейчас почти стопроцентно отправляются в «подозрительный» раздел и адресатами не читаются. Поэтому страницу индексируют в поисковике – по мнению злоумышленников, человек, ищущий информацию по некоему тематическому запросу, рано или поздно откроет линк на унижающий контент. С «правом на забвение» этот номер уже не пройдет – из поисковика такая ссылка исчезнет. Таким образом, кстати, решается и проблема «разбрасывания» унижающего контента по нескольким хостинговым площадкам, в том числе «абьюзоустойчивым» (то есть не желающим удалять контент по запросу пользователей) – вне зависимости от позиции администрации ресурса, ссылка на контент станет на 99% бесполезной.

Еще одно несбывшееся ожидание пользователей – что удастся вычистить ссылки на унижающие страницы в соцсетях при внутреннем поиске в рамках такой соцсети. Действительно, первый вариант законопроекта распространялся на все поисковые механизмы, независимо от того, где они расположены и по какому пространству ищут – и таким образом подчинял себе внутренний поиск по соцсетям. Однако в результате усилий Интернет-отрасли определение поисковика «урезали» таким образом, что под него стали попадать только «классические» поисковые сервисы типа Яндекса или Google. Поэтому внутреннего поиска по Фейсбуку или Твиттеру закон, к сожалению, не касается. Однако если страница из соцсети индексируется в «большом» поисковике, то из него на данную страницу будет попасть все же нельзя.

Также, как показала практика, пользователи не обратили внимание еще на несколько важных особенностей российского «права на забвение». Во-первых, закон касается только информации о физических лицах. Если речь идет об информации, негативно влияющей на репутацию юридического лица, то здесь остается прежний, исключительно судебный порядок разрешения проблемы. Во-вторых, «право на забвение» несколько отличается от общей концепции контроля за оборотом персональных данных – упрощенный порядок касается вполне конкретных типов информации, а не любой информации о человеке. То есть просто запретить поисковику искать информацию о себе по «праву на забвение» не получится.

Больше всего, как оказалось, перспектива «права на забвение» озаботила всяческих политических активистов ультралиберального толка, из-за чего, казалось бы, вполне «житейский» вопрос неожиданно оказался чересчур политизирован. И в Европе, и в особенности в России после первого же упоминания о «праве на забвение» тут же заговорили, что оно якобы жестко ограничивает свободу слова и право на распространение информации. В частности, будто бы оно даст политикам возможность скрывать свои неблаговидные делишки от избирателей. Однако на самом деле подобные утверждения голословны и, скорее всего, делаются просто ради повышения упоминаемости отдельных «критиков» в СМИ. Если в знаменитом решении Европейского суда гарантии от подобных злоупотреблений прописывались общими словами (да иначе было и невозможно – суд рассматривал конкретное дело и был связан его материалами), то в России – как и ранее в ряде стран ЕС – подошли к вопросу более конкретно. Для начала, под «право на забвение» не подпадают сообщения о том, что некто, возможно, совершил то или иное преступление. То есть такой материал удалить из поиска нельзя – и, таким образом, тем же «антикоррупционным расследованиям» Алексея Навального сотоварищи «право на забвение» никоим образом не угрожает (если, конечно, информация не была добыта с нарушением закона). Другое дело, если уполномоченный орган (в большинстве случаев это будут правоохранители) проведет официальную проверку по фактам из публикации и вынесет столь же официальное решение, что никакого преступления тут нет – тогда, с опорой на такую «окончательную бумажку», «право на забвение» сможет быть применено. Впрочем, тут ничего нового – право на подобную реабилитацию существовало и до «права на забвение». Нельзя удалить и информацию, что некто находится под следствием, судом или был осужден за преступление – опять же как минимум до возникновения права на реабилитацию и прекращения дела (для подследственного), оправдания судом подсудимого или истечения сроков судимости для осужденного. Здесь тоже ничего нового – о том, что истечение сроков судимости снимает все правовые последствия, связанные с ней, закон говорит уже полтора десятка лет. Кстати, не надо путать судимость и освобождение из «зоны» — это разные вещи, после освобождения человек еще несколько лет считается судимым (сколько — зависит от тяжести преступления), и «право на забвение» говорит именно о судимости.

Более того, российский законодатель (да и европейский тоже) принял специальные меры против любых «охот на ведьм» и пресек возможные кампании всяких «киберактивистов» по «очищению Интернета» в зародыше. Дело в том, что воспользоваться «правом на забвение» может только тот человек, информация о котором распространяется – подать заявление за другое лицо невозможно. И подать это заявление можно только относительно информации о себе, причем о такой, где человек четко и недвусмысленно опознается по фамилии и имени. Так что вал политизированных жалоб от всяких «социально ответственных граждан», борющихся за репутацию своих кумиров, России по этому закону точно не грозит.

В результате, в «сухом остатке» остается  узконаправленный и весьма понятный механизм без всяких следов политизированности, направленный на помощь обычным гражданам.

II. Перспективы применения для детской безопасности

Хотя «право на забвение» рассматривалось в первую очередь как механизм защиты взрослых, оно в той же мере рассчитано на защиту детей. Ведь механизмы, прописанные в законе, универсальны.

Современные дети весьма активно используют Интернет для размещения там информации и – разумеется – для того, чтобы там информацию получать. В том числе путем коммуникации в чатах, по электронной почте, в видеорежиме и так далее. На социальные сети современный ребенок тратит в среднем более часа в день, и это только по «официальным» соцопросам – де-факто аккаунты тех же подростков активны почти круглосуточно, и владельцы в них постоянно «ныряют» по мере необходимости. Помимо соцсетей, школьники «лазают» по фотовидеохостингам, сайтам с фильмами и музыкой… да где они только не «лазают».

В случае с киберунижением это создает серьезную проблему. Сцены киберунижения создаются школьниками довольно легко – для этого достаточно смартфона с камерой. Выложить ролик или текст в публичное онлайн-пространство тоже уже давно не требует знаний в программировании. А страницы публичного онлайн-пространства имеют свойство индексироваться в поисковиках. Это касается не только страниц обычных сайтов, но – с некоторой оговоркой – и персональных страниц в социальных сетях, страниц различных вебдванольных сервисов, уже упомянутых фотовидеохостингов и так далее. Таким образом, сцена киберунижения может очень легко оказаться доступной для неограниченного просмотра – чего зачастую и добиваются злоумышленники.

Ситуация осложняется тем, что киберунижающий контент очень часто начинает «расползаться» по Интернету – причем, как правило, даже без ведома тех, кто этот контент изначально в Сеть выложил. Подобные ролики, фото и тексты собирают различные сайты, специализирующиеся на публикации киберунижающего контента. Вот они-то как раз, в отличие от страниц в соцсетях, индексируются в поисковиках великолепно – и, более того, на это и рассчитаны. Сайты подобного рода отличаются «абьюзоустойчивостью» и на жалобы жертв киберунижения обычно не реагируют. На них далеко не всегда присутствует даже канал обратной связи с администрацией – а в некоторых случаях указанный «специально» адрес для жалоб оказывается или фейковым, или нечитаемым. В понятие «такие сайты» здесь можно смело включать фотовидеохостинги и форумы аналогичной направленности. Правда, справедливости ради нужно отметить, что и администрации «обычных» форумов (то есть не рассчитанных именно на создание пространства для киберунижения) весьма часто не показывают должной реакции на подобный контент.

Вот тут как раз на помощь жертвам и придет «право на забвение». Становится незачем искать месторасположение контента и заниматься сложной процедурой блокировки «обидного» сайта (особенно если домен зарегистрирован где-то на далеких островах местным регистратором, а хостинг с его администрацией формально числится в не менее экзотических и труднодоступных краях). Распространение сцен насилия и унижения несовершеннолетнего грубо нарушает действующее законодательство, и основания для удаления ссылок на него из поисковой выдачи стопроцентные.

Столь же легко будет убрать из поисковой выдачи страницы с текстовыми оскорблениями, «фотожабами» и набравшими в последнее время популярность фейковыми «скриншотами из телефонов». Как правило, такая информация попадает либо в категорию «недостоверная», либо в категорию «нарушающая законодательство».

Результатом станет то, что количество людей, способных ознакомиться с унижающим ребенка контентом, уменьшится в разы. Конечно, «право на забвение» не обеспечивает полной недоступности контента – но, к сожалению, такой гарантии не дает и полная блокировка по известным адресам, ибо контент может легко «переехать». Однако виктимизация жертвы уменьшится на порядок, ограничась в худшем случае немногочисленной аудиторией «абьюзоустойчивого» сайта – и то до тех пор, пока его наконец не заблокируют, что с подобными ресурсами сейчас происходит все чаще и чаще по всему миру. А уменьшение виктимизации – самая главная задача в случае с любой формой киберунижения, ведь самое разрушительное воздействие на жертву оказывает именно его максимальная публичность.

Интересы несовершеннолетнего в случае с «правом на забвение» может защитить родитель. Для этого потребуется направить специальное обращение в каждый из поисковиков, работающих в России – в первую очередь это Яндекс, Mail.Ru и российский Google. Перед тем, как направить обращение, потребуется собрать все ссылки на места, где лежит киберунижающий контент и выдачу которых нужно заблокировать. Проявятся новые ссылки – потребуются и дополнительные обращения. Скорее всего, ввиду пока неясной позиции поисковиков в отношении нового закона, потребуется доказать, что контент относится к Вашему ребенку. Если речь идет о тексте с упоминанием фамилии и имени ребенка – все более-менее просто, хватит страницы из паспорта с записью о ребенке. Если речь идет о видеоролике, а поисковик окажется «не очень контактным», может потребоваться подкрепление какой-то официальной фотографией. Ну и, конечно же, обосновать, почему Вы хотите удалить выдачу – идет ли речь о недостоверной информации, неактуальной или нарушающей законодательство. В случае с киберунижающим роликом, скорее всего, речь будет идти о последнем – так как показ несовершеннолетних жертв преступлений в России запрещен. После чего, удостоверив свою личность сканами из официальных документов, можно будет разослать заявки в поисковики – посредством специальной веб-формы (которую на сайте поисковика еще надо будет найти), электронного письма или письма бумажного (заказного с уведомлением о вручении). У сотрудников поисковика будет 10 рабочих дней, чтобы прочитать жалобу и принять меры. Если же поисковик почему-то заартачится, то можно будет обратиться в суд – причем по месту своего жительства, что для нашей страны очень удобно (не надо будет ехать в Москву, где официально зарегистрированы все наши поисковики). Если суд признает неправомерность отказа поисковика удовлетворить жалобу, то поисковой сервис не только будет вынужден убрать информацию, но еще и заплатит приличный штраф.

Структурированных памяток по «закону о праве на забвение» немного. Одну из них можно найти на сайте РОЦИТ – который, с его длительным «стажем» работы в сфере безопасного и позитивного Интернета для детей, увидел в «праве на забвение» именно инструмент против киберунижения. Можно сказать, что «право на забвение» — первый шаг к тому моменту, когда повышение цифровой грамотности пользователей и чувства ответственности индустрии просто-напросто обесценит киберунижение и передвинет его в разряд маргинальных угроз.